В Общественной палате области обсудили (и осудили!) нашумевшую и не поддающуюся никакой морали историю с убийством двадцатидвухлетним «отчимом» семилетнего малыша: взрослый мужик забил «пасынка» насмерть в воспитательных целях.
«Родственные» отношения беру в кавычки, потому что «отчим» никаких юридических отношений с матерью покойного не устанавливал, а жил, как сейчас выражаются, «гражданским браком». Слово «матерью» не беру в кавычки, хотя надо бы: труп мальчика лежал в морге, а мамаша уехала… в Москву на ток-шоу, где телеведущие на потеху публики расспрашивали её, что да как. Сама-то «пострадавшая» зачем вместо скорби и выполнения последнего материнского долга – погребения сына, раз уж не уберегла его, – отправилась на публику? Что это, как не всеобщее сумасшествие?
Признаться, не хотел писать репортажа с заседания Общественной палаты, собравшейся, чтобы обсудить, что нужно сделать, дабы предупреждать в будущем трагедии, наметить меры по защите самой беззащитной части нашего общества – детей. Не хотел, потому что не верю, что при существующих законах, написанных, кажется, с единственной целью – облегчить путь злу и препятствовать добрым побуждениям граждан, можно влиять на общественную жизнь. Однако взяться за перо заставила несправедливость, последовавшая сразу же по окончании того заседания, что и вынудило меня заступиться за хорошего человека, высказавшего на заседании палаты своё мнение о случившемся без обиняков, называя вещи своими именами.
Но всё по порядку, чтобы читателю было понятно, о чём это я.
Наталия Королькова, председатель комиссии по социальной политике и здоровому образу жизни граждан, начиная заседание, сразу же заметила, что не будь алкоголизации, не было бы и повода сегодня собраться. Каждый выступающий предлагал те меры, которые, по его разумению, помогут при сложившемся положении дел, хоть в какой-то мере исправят ситуацию. Член Общественной палаты Валентина Боброва посетовала, что по месту жительства работа с семьей у нас не ведётся, и предложила при выдаче лицензии ТСЖ обязать их работать с семьей. Её поддержала Ольга Коргунова: почему бы нам не возродить детские клубы? И помещения для этих клубов есть, стоят пустые. Почему не возродить? Раньше домоуправления отвечали за работу с подростками. Дети шли туда и были на виду, а сейчас мы имеем бескультурье у родителей и низкую культуру у детей.
С ними не согласился Владимир Незнамов лидер общественной организации «Офицеры России», напомнивший, что советской власти уже нет, и кто будет финансировать работу подростковых клубов? Очень удобная позиция: на нет и суда нет!
– Мы все чувствуем долю ответственности и вины за то что произошло. Профилактировать такие ситуации крайне сложно, – сказал член Общественной палаты Евгений Ковалев. – Необходимо усилить работу по информированию граждан о телефонах доверия. Размещая их не только на сайтах органов госвласти, но и разместить информацию органами ТСЖ, в учреждениях социальной сферы. И что самое главное призвать граждан к проявлению бдительности и гражданской ответственности. Профилактика подобных случаев - это не только задача государства, но и задача представителей гражданского общества. Так же поддерживаю инициативу о создании подростковых клубов, которые создадут условия для организации социально-ориентированного досуга детей и подростков.
Долго спорили, кто и как должен вывешивать телефон доверия на дверях буквально всех подъездов, по которому соседи должны звонить, если заподозрят неладное в какой-нибудь квартире: плач и крики детей, ругань родителей. Выясняли, какие телефоны указывать. Точку в спорах поставил Владимир Чернобровкин, председатель комиссии по делам несовершеннолетних, защите их прав при правительстве Саратовской области, назвав круглосуточный телефон доверия: 8-800-2000-122, он доступен с любого телефона. Заместитель председателя Общественной палаты Валентина Богданова предложила попросить структуры, рассылающие эсмээски, разослать этот номер телефона всем абонентам.
Кстати, то же Владимир Чернобровкин высказал свое мнение по поводу планируемой «гуманизации» статей Уголовного кодекса, касающихся домашнего насилия, и перевода их в сферу административной ответственности. Такой шаг, скорее всего, лишь усугубит ситуацию, а смягчение наказания может сделать эти преступления более частыми.
Можно организовать, по предложению Сергея Дмитриева, руководителя «Союза добровольцев России», школу молодого отца, чтобы подготавливать глав семей психологически к появлению ребёнка в семье. А кого туда записывать? Сам Сергей, в детстве хлебнувший сиротства и чуть было не погибший от алкоголя, как многие его товарищи по интернатам, вовремя остановился, принял для себя «сухой закон», и то решение вывело его в люди: получил профессию, отслужил в армии, женился, воспитывает сына. Трезвость стала для него курсом молодого отца! А научат ли чему в школе молодого отца «профессиональных алкоголиков» с детства? (А такие – вовсе не фигура речи, а реально существующие наши соотечественники, земляки, мы их каждодневно встречаем на улицах и в магазинах, куда они ходят исключительно для покупки спиртного).
Ирина Зайцева, член Общественной палаты, назвала причину плохого воспитания детей родителями: низкий уровень жизни людей. Многие семьи снимают углы, остаются без работы и родители начинают пить. А тут незапланированная беременность и всё остальное. Приходится признать, что нарастает «дебилизация» населения, нарастает жестокость. Чем ниже уровень жизни семьи, тем больше будет случаев издевательств над самыми слабыми в семье – детьми.
«Дебилизация? Не слишком ли сильное выражение употребила общественница, – возмутится читатель, – вероятно, здесь полемический перехлёст!»
Священник Андрей Евстигнеев в своей речи не стал прибегать к публицистике, голые факты из жизни земляков красноречивее любой гомилетики свидетельствуют о правоте Зайцевой. «Несколько месяцев назад был другой случай, – сказал о. Андрей, – когда ребёнок выбросился с балкона. Ситуация практически зеркальная: мамаша, с позволения сказать, которая запуталась в своих мужиках, и человек абсолютно безбашенный… Я это говорю ответственно почему? Потому что как священник с этим человеком разговаривал в следственном изоляторе. Он был на исповеди. Я не имею права разглашать вам тайну исповеди, но в голове – опилки».
Приведя ещё и другой случай, когда мать выбросила своего ребёнка из окна поезда, священник коснулся причин подобных трагических случаев: «Мы употребляем такой эвфемизм: «гражданский муж». Первый, второй, третий, пятый… Но дело-то в том, что никакого понятия такого гражданского брака, юридически, нет. На самом деле гражданский брак – это брак, заключённый светской властью, в отличие от церковного брака, то есть венчания. А то, что мы с вами называем эвфемизмом «гражданский брак» – юридически называется «простое сожительство». Само понятие: никто никому ничего не должен. Сошлись, как животные, и разошлись. О каких детях в таких случаях может идти разговор? О какой ответственности – социальной, перед законом? Они друг другу нет никто. В данном случае они сошлись – через неделю разошлись. Полное отсутствие какой-либо ответственности. Но дело в том, что в обществе такое понятие приветствуется. Вот то, что мы с вами стыдливо называем браком, на самом-то деле, с точки зрения церкви – блуд! Это совершенно ненормально! Сейчас в нашем обществе всё совершенно изменилось с ног на голову. Здесь говорили о влиянии телевидения, средств массовой информации: лёгкая жизнь, лёгкие деньги, абсолютно безответственное поведение, желание получить удовольствие здесь и сейчас… К сожалению, мы это не можем изменить сейчас, как бы мы этого ни хотели…»
«Мы должны об этом говорить, отец Андрей, – подхватила нить рассуждений священника Наталия Королькова. – Когда мы говорим, что национальная идея – это идея патриотизма, а идея патриотизма – это идея сохранения семьи в России. Сохранение именно традиций семьи. И над этим надо много работать. И родительские собрания, которые проходят по линии министерства образования, нужно посвящать этой теме и обсуждать с родителями. Говорить об этом, и слушать священнослужителей, и говорить с точки зрения здоровья. Если мы будем обсуждать с медицинской точки зрения тему блуда, то здесь мы получим массу бездетности и массу болезней и всех прочих проблем, которые сейчас имеем в нашем обществе».
Проголосовали за то, чтобы обратиться с письмами и предложениями в разные инстанции, создали рабочую группу для продолжения выработки рекомендаций и планирования мероприятий, призванных привлечь внимание общества к проблеме беззащитного детства. Пишущие журналисты прямо с заседания транслировали на сайты новости: «Сергей Дмитриев предложил создать школу молодого отца», «Татьяна Загородняя будет создавать «зелёные комнаты» и т.п.
А через час по завершении заседания на сайте «Общественного мнения» и появилась та заметка, которая и заставила меня рассказать о разговоре в зале Общественной палаты.
Позвонила Наталия Королькова: «Читали на сайте «Общественного мнения»? Открываю, и вижу: журналисты om-saratov обвинили отца Андрея в разглашении тайны исповеди, назвав имя и фамилию того человека, с кем беседовал в следственном изоляторе священник. Позвольте, но он не упоминал, у кого принимал исповедь! Выходит, тайну разгласили журналисты! Ту новость прочитал не только я, но и митрополит Саратовский и Вольский Лонгин, и пришлось священнику Андрею Евстигнееву вместо духовного окормления паствы писать объяснительную, оправдываться в несовершённых грехах. (Между прочим, закон однозначно запрещает называть имена детей, пострадавших (даже погибших!) от любого насилия, предписывает, если уж журналистам невтерпеж, так хочется сообщать подробности о подобных преступлениях, строить свои материалы с учетом того, чтобы нельзя было определить никакие личные данные ни пострадавших, ни его близких. Но, как видим, эти требования не соблюдаются. – Редакция).
Владимир Вардугин
